Ashisu спасибо за консультации по матчасти, Shatris Lerran и Hazycat за как всегда.
Название: Серп луны среди снежных облаков
Размер: миди, 5425 слов
Пейринг/Персонажи:
великий князь Цзи (Сяо Цзылян)
, старшая принцесса Цзинъян (Сяо Чжэнъин), вдовствующая супруга Шэн (мать князя Цзи, НЖП), наложница Цзин
, господин Линь (старый хозяин Архива), Тринадцатый господин
, Линь Шу (Мэй Чансу, Су Чжэ)
, Янь Юйцзинь
, Тиншэн
и другие. Канонные пейринги подразумеваются.Категория: джен, канонный гет подразумевается
Краткое содержание: Кто из нас не связан узами крови? (с). Несколько моментов из жизни князя Цзи и принцессы Цзинъян
Примечание: Детское имя принцессы Цзинъян упомянуто в романе, личные имена князя Цзи и его сына, а также фамилия его матери и имена других женщин того гарема фанонны. Реплики из сериала в тексте приведены в переводе фансаб-дуэта «Ларчик».
читать
Серп луны среди снежных облаков
Часть 1.
29 год эры Цзинъюнь, поздняя весна
— Госпожа, — шепотом произнесла Ли Вэй, — час Собаки на исходе, может, все же уложить их высочества?
Супруга Шэн отвела взгляд от двери и посмотрела в тот угол, где, устроившись прямо на полу, Первая принцесса и Девятый принц играли в вэйци. В игре она разбиралась плохо и ситуацию на доске прочитать не могла, но, судя по лицам, Чжэнъин выигрывала, хотя Цзылян еще отчаянно сопротивлялся и надеялся устоять. Это могло затянуться надолго — а время действительно позднее, и, какие бы ни пришли новости, лучше будет рассказать их утром.
— Дети, довольно на сегодня. Вам пора спать.
— Но матушка! Дозвольте нам закончить партию!
— Сын мой, завтра продолжите. Доску никто не тронет.
Цзылян взглянул на сестру в поисках поддержки, но та едва заметно покачала головой. Чуткая девочка, наверняка она заметила разлившееся вокруг напряжение, пусть и не знала причины. Цзылян нахмурился было, но спорить дальше не стал, поднялся и, как и подобает почтительному сыну, подошел к матери поклониться и пожелать спокойной ночи. Чжэнъин последовала его примеру, и супруга Шэн постаралась ободряюще улыбнуться. Похоже, получилось не очень.
Ли Вэй увела детей, а супруга Шэн взяла со столика чашку с остывшим чаем и в очередной раз напомнила себе, что бояться нечего. Да, где-то там, за стенами дворцового города, еще лилась кровь и решалась судьба империи, но ей самой и ее детям ничего не угрожало. Семья Шэн занимала видное положение, но ни с одной из партий не была связана напрямую. Ни одна из старших сестер, что завтра могли получить титул вдовствующей императрицы, не питала к ней ненависти. Цзылян был слишком юн, и ни один из старших принцев не считал его соперником, тем более, наставники в один голос твердили, что музыка и поэзия интересуют его куда больше наук государственных. Кто бы ни стал императором, ему будет полезен безвредный младший брат — честь императорского дома, и так далее… И для Чжэнъин тоже мало что изменится, хотя у нее ситуация сложнее.
…Небо было милостиво к своему сыну и подарило ему девять здоровых наследников — и только потом родилась девочка. Когда евнух доложил императору о счастливом событии, тот как раз отчитывал двух старших принцев за очередную размолвку — и был ими настолько взбешен, что вслух порадовался рождению дочери. Даже, вопреки традициям, сразу пожаловал ей титул, и девочка стала принцессой Цзинъян раньше, чем ей успели дать детское имя. Увы, мать малышки, наложница Синь, такому счастью порадоваться не успела — здоровье ее не располагало к деторождению, и лекари ничего не смогли сделать. Императору осмелились доложить о ее смерти только через два дня, но его эта новость не сильно расстроила — главное, девочка была здорова, а кормилиц во Внутреннем дворце хватало. Разумеется, старшие сестры тут же наперебой вызвались взять Первую принцессу на воспитание, и спор мог затянуться на месяцы, но тут вмешалась матушка вдовствующая императрица. «Пусть растет во дворце Цинлянфан, вместе с Цзыляном. У них всего год разницы, будет славно». Император, как и подобает почтительному сыну, согласился.
Дочери его величество внимание уделял, но о существовании Девятого принца по-прежнему вспоминал через раз, и положение супруги Шэн во Внутреннем дворце не изменилось, так что старшие сестры большой обиды все же не затаили. А через несколько лет старшая сестра супруга Бай сама родила девочку.
Снаружи послышался шум, и супруга Шэн вскочила на ноги, уронив чашку. В комнату вбежал Ли Тун, один из немногих евнухов, в чьей преданности лично ей она была уверена, и бухнулся на колени.
— Говори же, кто?
— Третий принц, госпожа.
— Это точно?
— Точно.
— Хорошо, иди, ты должен быть на своем месте.
— Слушаюсь, госпожа.
Третий принц Сяо Сюань. Это хорошо, отец говорил, он лучший, и союзники у него весьма достойные. И Цзыляна он, в отличие от некоторых других, помнит, как зовут. Но вот старшая сестра супруга Бай… Нет, старшая сестра супруга Вэй была бы гораздо хуже, но сестра Бай тоже не отличалась ни добродушием, ни любовью к справедливости. И Чжэнъин от нее и так-то доставалось, а теперь…
Впрочем, в первую очередь сестра Бай, несомненно, начнет сводить счеты с менее удачливыми соперницами, а затем примется делить власть и влияние на императора с матушкой — теперь великой вдовствующей императрицей — и императрицей Янь. Значит, пока она не опомнилась, надо успеть устроить Чжэнъин достойную помолвку. Сяо Сюань сам еще молод, и среди его ближайших соратников достаточно молодых и неженатых отпрысков знатных семей. Надо посоветоваться с отцом, а после — после поговорить с великой вдовствующей императрицей. Она любимую внучку точно в обиду не даст.
6 год правления Сяо Сюаня, зима
— Сын приветствует матушку! — Цзылян замер в почтительном поклоне.
— Вставай-вставай скорее, дай на тебя посмотреть. Совсем стал взрослый! Похоже, тетушка Ли справляется с кухней твоей резиденции, или ты там и вовсе не бываешь?
— Матушка!
Надо же, даже покраснел. Вся столица знает, где князь Цзи любит проводить свое время — подобрать ему достойную жену будет нелегко… Впрочем, он еще молод, все успеется. Тем более, заведения, которые брат императора удостаивал своим присутствием, в первую очередь славились удовольствиями для ума и сердца, а не плотскими наслаждениями. Это немного обнадеживало.
— Ладно, садись и рассказывай свои новости.
Как ни странно, у него нашлось, что рассказать, и помимо того, чем красавицы дома Юйлоу отличаются от красавиц дома Сяньчунь. Когда подошло время обеда и служанки внесли кушанья, Цзылян огляделся и спросил:
— А сестренка Цзинъян-то где?
— Во дворце Чанлэ, разумеется, где ж ей еще быть в такой час.
— Ах да, конечно. Как здоровье госпожи супруги Чэнь? У Цзинъюя ведь в следующем месяце день рождения, я ничего не перепутал?
— Не перепутал, и супруга Чэнь чувствует себя неплохо, я передам, что ты справлялся. А Чжэнъин утром сказала, что не станет прерывать застолье матери и сына, но ближе к вечеру вы увидитесь у бабушки.
— А, вот и славно.
...Чжэнъин начала пропадать во дворце Чанлэ едва ли не с первого дня, как у того появилась новая хозяйка. Ничего удивительного — кого же и расспрашивать о будущем муже, как не его младшую сестру? Саму вдовствующую супругу Шэн, надо признаться, тоже терзало любопытство, с изрядной примесью тревоги. Да, командующий Линь Се был достойным сыном Империи, да, помолвка с ним надежно защитила Чжэнъин от козней вдовствующей императрицы Бай, но поймет ли он, какое сокровище ему досталось? Сможет ли оценить? Или Чжэнъин и в собственном доме придется притворяться пустым цветком и делать вид, что нет, это не ее стихи ни строчкой не уступают великим поэтам древности, нет, это не она способна обыграть в вэйцы и Главного евнуха, и заместителя командующего дворцовой гвардии?
Близкое знакомство с Линь Юэ-Яо супругу Шэн успокоило, а Чжэнъин с ней по-настоящему сдружилась, даром что была на пять лет младше. И именно старшая принцесса Цзинъян, обычно такая спокойная и невозмутимая, строже всех отчитывала императорских лекарей, когда те никак не могли помочь супруге Чэнь, даже сама чуть не расхворалась. Благодарение Небесам, в конце концов семья Линь прислала в дворец свою лекарку, и дело пошло на лад. А у Чжэнъин стало одной подругой больше, она даже сказала как-то: «Теперь и дворец покинуть не страшно. За матушкой и за старшей сестрой супругой Чэнь есть, кому присмотреть».
А до «покинуть дворец» оставалось всего ничего: свадьбу назначили на второй месяц будущего года, если, разумеется, границы останутся спокойными. Одно радовало — старшей принцессе доступ во Внутренний дворец открыт всегда, а если ее ближайшие подруги здесь, то и матушку она будет навещать чаще.
9 год правления Сяо Сюаня, лето-зима
— Госпожа, из дворца Чжило передали, — Сяо Жун с поклоном протянула супруге Шэн скромную чёрную шкатулку. Супруга Шэн, отложив вышивание, приняла подарок и подняла крышку. Внутри лежали мешочки с травами, судя по запаху — тот самый сбор от болей в груди, что помогал куда лучше пилюль императорского лекаря. И его запас, переданный ранней весной, где-то за месяц до рождения Седьмого принца, как раз подходил к концу.
— Сяо Жун! Я же запретила тревожить наложницу Цзин!
Служанка упала на колени:
— Ничтожная не осмелилась бы нарушить приказ госпожи! Госпожа наложница Цзин истинная лекарка, она, должно быть, сама вспомнила, или ее высочество…
— Довольно, встань. Подбери достойный подарок, завтра утром мы наведаемся во дворец Чжило.
Седьмой принц мирно спал в колыбели и просыпаться ради знакомства с очередной тетушкой явно не собирался. Его мать приняла подарок, но от благодарности отмахнулась:
— Что вы, тетушка супруга Шэн, такая работа мне только в радость. К счастью, Цзинъянь спокойный малыш.
— Значит, унаследовал твой нрав, это к добру. А Цзылян в этом возрасте совсем спать не желал.
Супруга Шэн редко разговаривала с наложницей Цзин один на один, а во дворце Чжило и вовсе была всего в третий раз, но что-то в сегодняшнем разговоре чувствовалось странное. И, пока малыш не проснулся и не пришло время уходить, она все-таки решилась спросить напрямую:
— Наложница Цзин хотела мне что-то сказать?
Та на мгновение изменилась в лице, но потом снова безмятежно улыбнулась:
— Супруга Шэн воистину проницательна.
— Так о чем ты хотела поговорить?
— О старшей принцессе Цзинъян. Младшая сестра упряма и не хочет волновать госпожу, но вы должны знать. Надеюсь, она простит мне этот разговор.
Так дело в Чжэнъин? Она тоже ждала первенца, мальчик должен был родиться в начале зимы. Последний раз дочь навещала ее позавчера, и вроде все у нее было хорошо, разве что за мужа немного тревожилась — армия Чиянь усмиряла мятеж на северных границах… Неужели? Супруга Шэн редко вспоминала, что Чжэнъин не ее крови, но что, если от родной матери девочке досталась не только красота?
— Что-то с ребенком?
— Сейчас все хорошо. Но когда придет время…
Хорошо, что утром она выпила сердечный отвар.
— Наложница Цзин боится, что лекарь Цинь не справится?
— Ему это может оказаться не по силам. Но командующий Линь дружен с лучшим лекарем в Великой Лян, он написал ему еще перед отъездом, тот обещал приехать. Я не об этом беспокоюсь.
— О чем же тогда?
— Даже самый искусный лекарь — это еще не все. Сестра Цзинъян уверена, что справится сама, но… Ни я, ни старшая сестра супруга Чэнь не сможем покинуть дворец, но если вдовствующая супруга Шэн подаст прошение… Его величество и Управление внутренних покоев вряд ли станут возражать.
— Я поняла.
...Чжэнъин, разумеется, разозлилась, и почти месяц обижалась на «лезущих не в свое дело старших сестер», но потом признала, что они были правы. И его величество, как и предсказывала наложница Цзин, удовлетворил прошение, даже не пришлось просить о помощи великую вдовствующую императрицу.
***
К полудню Чжэнъин наконец заснула, и малыш угомонился на руках у кормилицы. С легкими у молодого господина Линя точно все было хорошо, весь квартал слышал. Оставив спальню, супруга Шэн накинула теплый плащ и вышла в сад. Приезжий лекарь — ни много ни мало, сам хозяин архива Ланъя! — стоял у малого пруда и смотрел на рыбок. Если бы не он… Супруга Шэн подошла ближе и низко поклонилась.
— Господин Линь.
Тот кивнул в ответ.
— Госпожа. Ее высочество вне опасности, ребенок здоров. Я не могу дольше оставаться в Цзиньлине, но дальше мое присутствие и не требуется, лекарь Цинь и тетушка Сань справятся.
— Да, господин Линь.
— Госпожа… Прошу вас, убедите ее высочество — во второй раз риск будет слишком велик. Брату Мэю… командующему Линю я напишу сам.
— Благодарю господина лекаря.
Хвала Небесам, что родился мальчик.
Часть 2.
7 год эры Кайвэнь (18 год правления Сяо Сюаня)
В детстве Цзылян любил истории о приключениях молодцев из цзянху, позже с интересом слушал рассказы Линь Се и Янь Цюэ, но самому отправиться странствовать под видом бездомного бродяги ему не хотелось никогда. Другое дело — путешествовать в удобной повозке, любоваться природой, останавливаться в лучших трактирах, славных своей кухней, слушать местных музыкантов… Самые талантливые, конечно, все равно стекались в столицу, но и в провинции можно было услышать много любопытного, особенно теперь, в дни государственного траура, когда в Цзиньлине воцарилась смертная скука.
Не то чтобы Цзылян не был почтительным сыном: когда не стало матушки Шэн, траур он — к большому изумлению супруги и некоторых других — соблюдал искренне, но сейчас, после смерти вдовствующей императрицы Бай, ограничился соблюдением приличий, и не считал себя виноватым. Дождался окончания траурных церемоний во дворце и с разрешения брата-государя отправился в давно задуманное путешествие по стране. С надлежащим сопровождением, но все же под чужим именем — великого князя в любом городе будут донимать просители и чиновники, даже если он и не принимает участия в делах двора, а обычному знатному бездельнику стоит беспокоиться разве что о разбойниках.
В Сюннань, столицу Ланьчжоу, они приехали накануне, а сегодня утром братья Лао, командующие его сопровождением, отправились походить по рынку и в окрестностях управы, разведать, что и как. Судя по звукам, доносящимся из соседней комнаты, как раз вернулись. И точно — в дверном проеме показался старший, Лао Ди:
— Ваше высочество?
— Проходи. Что скажешь?
— Веселые дома официально закрыты, неофициально перехали на лодки вниз по реке, Лао Сань узнает подробности.
Князь Цзи покачал головой.
— Что-нибудь еще?
— Чайная Фаньди славится своими сладостями и любовью хозяина к музыке. Трижды в месяц там собираются местные и проезжие музыканты, сегодня как раз такой день.
Вот это другое дело.
— Удачный случай, вот туда мы и наведаемся.
Допивая второй чайник, князь Цзи пришел к выводу, что стоило, наверное, все же просто остаться на постоялом дворе. Сладости в чайной и впрямь были выше всяких похвал, но беспомощное исполнение классических песен только оскорбляло слух. Он уже подал знак Лао Ди, чтобы тот расплатился, но тут за флейту взялся мужчина, до того тихо сидевший за дальним столиком — и стало понятно, что ради этого стоило и прийти, и вытерпеть остальных. Безупречная техника и мелодия, которую Цзылян никогда не слышал раньше, но которая почему-то казалась родной. Прочие посетители чайной ее явно не оценили — невежественные варвары, все до единого! — и Цзылян немедленно отправил Лао Сяня пригласить музыканта разделить с ними чаепитие. Этот человек явно стоил того, чтобы свести с ним знакомство.
— Будьте осторожны, мой господин, — прошептал Лао Ди, когда Лао Сань и принявший приглашение музыкант подходили к столу. — Двигается он, как боец.
Что ж, тем интереснее.
Музыкант представился именем «Тринадцатый» и сказал, что направляется из Бинчжоу в столицу, а после трех чашек и положенных любезностей признал, что мелодия принадлежит ему.
— Как же называется столь совершенное творение?
— Господин Шэн слишком добр. Мелодия зовется «Серп луны среди снежных облаков».
Конечно, это могло быть совпадение, но недаром же в музыке слышалось что-то родное?
— Тринадцатый господин вдохновлялся стихами Отшельника из Заброшенного сада?
— Господину знакомы стихи Отшельника? — музыкант даже изменился в лице, словно это значило для него куда больше, чем восторги по поводу его собственной музыки.
— Отшельник из Заброшенного сада — один из лучших наших поэтов, отрадно видеть, что и на окраинах Империи он известен.
— О да, — Тринадцатый достал из рукава знакомый том, явно зачитанный до дыр. — Недостойный затем и направляется в столицу, что надеется лично увидеть столь выдающийся талант. Возможно, господин Шэн знает, как его разыскать?
Цзылян с трудом сдержал усмешку. «Господин Шэн», разумеется, мог знать только то, что знали все столичные ценители поэзии, — то есть толком ничего, а вот князь Цзи впервые услышал «Серп луны» задолго до того, как стихи Отшельника появились в книжных лавках. Во дворце Цинлянфан, накануне свадьбы сестры Цзинъян.
...В том, что стихи сестренки достойны быть известными всей Поднебесной, Цзылян был уверен с детства, но благодарить за то, что это все же случилось, следовало супругу Чэнь. Вернувшийся домой командующий Линь искал, чем бы порадовать жену после тяжелых родов, решил посоветоваться с сестрой — и так и появился на свет Отшельник из Заброшенного сада. Судя по всему, не зря.
— Увы, книжная лавка Чжао не отвечает на расспросы праздных посетителей. Но Тринадцатый господин сам необычайно талантлив и, возможно, ему повезет больше.
— Господин Шэн перехваливает недостойного музыканта, но я благодарен за совет.
— Что вы. Если господин не торопится, я приглашаю его разделить мои комнаты на постоялом дворе Сюань. Я не могу позволить нашим дорогам разойтись, не услышав, на что еще способна флейта Тринадцатого господина.
— Встретить в пути знатока стихов Отшельника — большая удача для бедного странника. С радостью принимаю приглашение господина.
Когда этот Тринадцатый доберется до столицы, кто знает, может, и правда сумеет напасть на след. Если Лао Ди не ошибся, и он из цзянху, то мало ли какими талантами он еще обладает. А сестре надо будет завтра же отправить весточку — и мелодию она оценит, и, помнится, жаловалась ее высочество старшая принцесса, что в поместье Линь не хватает наставников, способных справиться с молодым господином...
17 год эры Кайвэнь (28 год правления Сяо Сюаня), весна
— Весенняя охота — это прежде всего ритуал, — разносилось над лагерем.
Ну да, тихо говорить Линь Шу никогда не умел (если, разумеется, не замышлял очередную каверзу), а теперь, когда ему уже доводилось войсками командовать… Зато понятно, куда так торопился старший сын. И действительно: обогнув последний шатер, князь Цзи увидел Линь Шу в окружении полудюжины мальчишек, среди которых были и княжич Цзинши, и Цзинжуй (этот на голову выше остальных), и Янь Юйцзинь. Для Цзинши и Цзинжуя это была уже вторая Весенняя охота, в прошлом году они все это уже слышали от принца Ци, но кто уже упустит шанс, если сам Огонек Линь Шу снизошел для общения с ребятней? А кстати, почему это он снизошел, а не носится по окрестностям с Седьмым принцем? Точно, Цзинъяня же на охоте нет, он еще в прошлом месяце уехал в Дунхай с военным поручением, эти племянники как-то уж слишком быстро растут… Но все равно — неужели сяо Шу без него настолько скучно?
Оглядевшись, князь Цзи заметил еще один знакомый силуэт — на окраине лагеря стояла старшая принцесса Цзинъян и любовалась видом. Вот, можно заодно и спросить.
— Это облако похоже на чудовище из сказок тетушки Ли, не находишь?
Цзинъян, до того явно погруженная в свои мысли, вздрогнула от неожиданности.
— Давно ли старший брат научился бесшумно подкрадываться?
— Прошу у сестры прощения, я не хотел ее тревожить.
Тут от шатров донесся смех, Цзинъян покачала головой, и Цзылян воспользовался поводом:
— Давно ли племянник Линь Шу проявляет интерес к наставничеству?
Цзинъян усмехнулась:
— Боюсь, до сего светлого момента нам еще лет двенадцать, не меньше. Но родителей он все же слушается.
— Так это наказание?
— Пока что всего лишь здравая предосторожность, — и, в ответ на вопросительный взгляд, пояснила: — Мой замечательный сын, при всех его талантах, никак не хочет понимать некоторых вещей. Например, что даже если девушка ездит верхом и сражается на мечах не хуже его самого, правила приличия ее все равно касаются. Так что пусть лучше будет занят. Одного раза было более чем достаточно.
А. Значит, бабушке не просто так пришло в голову внезапно женить любимого правнука. Но судя по тону сестренки...
— Старшая принцесса недовольна брачным союзом, пожалованным великой вдовствующей императрицей?
— Великий князь не хуже меня знает, что и у семьи Линь, и у семьи Му были совсем иные намерения. К тому же… — сестра умолкла, но и так было понятно, о чем она думала.
— Возможно, княжна Му не так утонченна и изысканна, как девушки семьи У или семьи Е, но все же. Смотри.
Легка на помине, княжна Му как раз присоединилась к «уроку»; и даже отсюда было видно, как засиял Линь Шу.
— В конце концов, с твоей помолвкой бабушка ведь не ошиблась?
Цзинъян глубоко вздохнула.
— Хорошо. Будем считать, старший брат меня убедил. Тем более, можно надеяться, что теперь брат-государь перестанет беспокоиться о целостности юга.
— Вот видишь. Сяо Шу женится, не позже следующей весны Цзинъюй наконец займет Восточный дворец — и младшая сестра сможет вернуться к поэзии.
Цзинъян рассмеялась.
Часть 3.
17-18 год эры Кайвэнь (28-29 год правления Сяо Сюаня)
Ошеломленная столица замерла в страхе, пытаясь осознать случившееся, пытаясь поверить, что все это действительно произошло, что это не просто недоразумение, которое легко разъяснится. Многие пытались убедить в этом его величество — и хорошо, если это не стоило им собственной жизни.
Князь Цзи малодушно отсиживался в своей резиденции и с братом-государем говорить даже не пытался. Что он мог ему сказать? Что принц Ци готов был упорно отстаивать свои взгляды на государственное управление, но ему и в голову бы не пришло в открытую пойти против отца (и тем более, ударить ему в спину)? Что армия Чиянь еще могла вступить в сговор с демонами преисподней, но с Великой Юй — не раньше, чем Небеса упадут на землю? Что семья Линь… Но император слушал только свои страхи и тех, кто этим страхам поддакивал.
— Ваше высочество.
Князь Цзи поднял голову от кувшина с вином — даже напиться, и то толком не получалось, — и увидел тетушку Ли. Кого же еще, старая служанка единственная осмеливались беспокоить его в эти дни.
— Чего тебе?
— Приглашение от дома Юйлоу на новогодние праздники. Барышня настаивает, что ей приказали передать его лично в руки вашему высочеству.
Ну да. По государственным преступникам не скорбят, веселые дома изо всех сил старались работать как обычно, дабы ни в коем случае не привлечь внимания городской стражи или Управления Сюаньцзин. Вот только с гостями у них было не очень… Видеть никого не хотелось, не говоря уж о том, чтобы куда-то идти, но не подводить же девушку под наказание.
— Пусть войдет.
Хозяйка Юйлоу знала, кого посылать — в обществе барышни Красный Пион князь Цзи провел минувшей осенью не один вечер. Девушка поклонилась со всей вежливостью и, не вставая с колен, протянула богато украшенное приглашение.
— Дом Юйлоу всегда рад видеть его высочество князя Цзи. В четвертый день нового года дом устроит особое празднество.
— Я ценю внимание дома Юйлоу, — Цзылян взял приглашение, но девушка не спешила подниматься. И вообще, было в ее облике что-то… — Ты хочешь сказать что-то еще?
Красный Пион вновь коснулась лбом пола.
— У ничтожной есть просьба. Ваше высочество, явите милость.
— Говори.
— Моя младшая сестра…
Цзылян так сжал в руке несчастное приглашение, что плотная обложка треснула. Конечно же — барышня Белый Пион, не такая хорошенькая, как ее сестра, но талантливая и образованная. И четыре месяца назад ее таланты позволили ей войти младшей наложницей в дом принца Ци. Супруга принца считала, что в резиденции не хватает женщин, самому Цзинъюю было все равно, но он не желал политического союза...
— Я сочувствую твоему горю, но ничего не могу сделать. Никто ничего не может сделать.
— Моя недостойная сестра беспокоится не о своей жалкой жизни. По воле Небес…
— Она ждет ребенка.
— Да, мой господин. Госпоже супруге принца Ци удалось выдать ее за простую служанку, но…
Цзылян махнул рукой, и девушка замолчала.
— Передай своей госпоже, что я навещу дом Юйлоу после Нового года.
Красный Пион, еще раз поклонившись, поднялась и ушла, не решившись больше ничего сказать. Должно быть, у нее хватит ума больше никому не напоминать, что не так давно барышень, названных в честь цветка пиона по форме родинок на щеках, в Юйлоу было две. Цзылян и сам бы хотел забыть о только что услышанном — но знал, что не сможет. Но сможет ли он сделать хоть что-то…
У простой служанки была надежда выжить на Скрытом дворе, по крайней мере, в первые недели, тем более барышня Белый Пион — не изнеженная дурочка из знатного дома, находчивости ей должно хватить, но потом… Скрытым двором заправляют евнухи, неподкупных евнухов не бывает, но речь ведь пойдет о нарушении воли императора, какие бы ни были деньги, к кому попало не обратишься. А за Внутренним дворцом князь Цзи не следил с матушкиной смерти, и посоветоваться было не с кем. Наложница Цзин сама под замком (хвала предкам, что Цзинъянь еще в Дунхае!), бабушка слегла, как только пришли новости с Мэйлин, и неизвестно, встанет ли.
Послышался шелест ткани — в комнату вернулась тетушка Ли. Как же он мог забыть! Ли Вэй ведь с ними еще во дворце Цинлянфан возилась, и...
— Тетушка Ли?
— Да, мой господин.
— Твой младший брат еще служит во дворце?
— Да, мой господин, Ли Тун еще занимает свой пост. Семья Ли никогда не забудет, чем мы обязаны супруге Шэн, что бы ни было нужно его высочеству — мой брат будет счастлив помочь.
— Хорошо. Передай ему, что в новогодние праздники мне нужно будет с ним поговорить, пусть выберет место.
— Слушаюсь.
...В новогодние праздники, особенно в нынешние неспокойные времена, верноподданному почтительному князю надлежит посетить брата-государя и обязательно навестить заболевшую бабушку, а на обратном пути не забыть отдать поклон у дворца покойной вдовствующей императрицы. И кто удивится, что, встретив пожилого евнуха, одного из тех, кто помнил великого князя еще ребенком, тот задержится поговорить?
— Чем ничтожный Ли Тун может служить великому князю?
— Новые невольники на Скрытом дворе. — Ли Туна это явно напугало, но он продолжил почтительно слушать. — Среди тех, что попроще, есть девушка с родинкой на левой щеке, в форме цветочного лепестка. В знатный дом она попала не так давно, и ее выкупили не у родителей. И для ее спешной продажи была причина, в которой мог быть виноват я. Если Ли Тун сможет, я бы хотел позаботиться об этой «причине».
Поняв, что от него не требуют совершить чудо, евнух расслабился и даже широко улыбнулся.
— Великому князю не стоит беспокоиться. Ли Тун сделает все возможное.
— В моей благодарности можешь не сомневаться. — И увесистый кошель перешел из рук в руки.
На самом деле, в доме Юйлоу Цзылян ни разу не делил ложе с барышней Белый Пион, и супруга принца Ци такой ошибки бы не допустила — но пусть Ли Тун думает, что спасает внука своей покойной благодетельницы. Всего лишь исправление неудачного совпадения, никакой государственной измены.
...Летом Ли Тун сообщил, что девушка с родинкой на левой щеке родила здорового мальчика, но в бумагах Скрытого двора он записан как сын женщины, попавшей туда пять лет назад. «Сейчас слишком рискованно, но через несколько месяцев мы сможем завершить дело». Выдать спящего младенца за мертвого и потом вытащить на свободу не так уж сложно, надо было только дождаться, пока младенец достаточно окрепнет. Но прежде, чем это случилось, у Ли Туна обострилась болезнь печени, и его самого вынесли из дворца, завернутым в белое полотно.
Великая вдовствующая императрица так и не оправилась — хотя императорские лекари и смогли вернуть ей телесную крепость, завидную для ее возраста, разум ее отказался принять мир, в котором уже не было тех, кого она так любила. Больше просить о помощи было некого. Оставалось надеяться только на счастливый случай и милость Небес.
Часть 4.
6 год эры Чэнпин (37 год правления Сяо Сюаня), лето
— Ваше высочество великий князь Цзи!
— О, кто пришел! Сяо Цзинжуй уехал странствовать по цзянху, и малыш Юйцзинь наконец нашел время навестить дядюшку?
— Ваше высочество! — Обижался Юйцзинь всегда очень забавно.
— Ну что ты, я шучу, знаю, ты никогда меня не забываешь. Садись, рассказывай, что нового в городе.
Юйцзинь, все еще нахмуренный, устроился у стола, но, опустошив первую чашку чая, снова разулыбался.
— Цзиньлин вовсю обсуждает новые назначения. Чжу Юэ, шурин принца Юя, только недавно сдал первые экзамены, а уже возглавил Ревизионную палату! А во главе гвардии после отставки командующего Лу поставили Мэн Чжи, ну еще бы — он ведь единственный из столичных генералов входит в список Ланъя!
Значит, принц Юй сумел получить Ревизионную палату. Мэн Чжи в борьбу за власть не вмешается никогда, так чем же ответит наследный принц?
— И что именно говорят в Цзиньлине?
Юйцзинь пожал плечами:
— Кто-то доволен, кто-то нет, как всегда. Все равно это все скучно, у меня есть куда более интересная новость, специально для вашего высочества!
— Да?
— Заброшенное здание закрытого дома Сяньчунь наконец выкуплено и перестраивается! Должны открыть сразу после праздника драконьих лодок, совсем скоро. И там будет лучшая музыка в столице!
— Малыш Юйцзинь всегда знает, чем меня порадовать. Но откуда ты знаешь про музыку?
— Дом будет называться «Мяоинь», ваше высочество. И занимается им не кто-нибудь, а сам Тринадцатый господин!
Продолжить разговор в подобающем тоне удалось с трудом. Тринадцатый господин… Тогда, после их встречи в Ланьчжоу, музыкант добрался и до столицы, и до поместья Линь — и прожил там года три, а после бывал в Цзиньлине уже наездами, редко задерживаясь дольше, чем на два-три месяца. Потому и сумел уцелеть тогда, когда полыхнуло, а после его не искали — о связях Тринадцатого господина с семьей Линь помнили очень и очень немногие. И с Управлением Сюаньцзин эти немногие точно не откровенничали.
Тринадцатый господин продолжил странствовать по Поднебесной, и песни его изредка доходили до столицы, но сам он ворот Цзиньлина за минувшие девять лет не переступал, и князь Цзи и не ждал от него иного. Почему же передумал?
...Когда в начале шестого месяца князь Цзи впервые услышал, как играет на цине барышня Гун Юй, он решил, что знает ответ. Ради такой талантливой ученицы стоило переступить через боль воспоминаний.
11 год эры Чэнпин (42 год правления Сяо Сюаня), 7 день года
От княжеской резиденции до дворца ехать было чуть меньше часа, если в повозке и не торопиться — как раз хватит времени все обдумать и посчитать совпадения. И их набралось предостаточно.
Сначала ученица Тринадцатого господина играет важную роль в падении Се Юя, полгода спустя люди Чжу Юэ — принца Юя? — закрывают дом Мяоинь, а затем, как раз под окнами ее убежища, обнаруживаются беглый преступник и офицер Управления Сюаньцзин. Причем преступник — не кто-нибудь, а уцелевший офицер армии Чиянь, а офицер — не кто-нибудь, а Ся Дун, вдова генерала Не Фэна. А тем временем принц Цзин возвысился до циньвана с семью жемчужинами, а Янь Цюэ впервые за долгое время стал появляться при дворе. Малыш Юйцзинь всегда был хорошим мальчиком с золотым сердцем, и барышней Гун Юй восхищался давно и искренне, и в придворные интриги никогда не лез… И если бы князь Цзи сам не играл в эту игру больше сорока лет, он бы ничего и не заподозрил. Но в любом случае — следует выполнить задуманное, и посмотреть, чем закончится дело.
...Стоило князю Цзи рассказать императору об увиденном в переулке Дэнцзя, и ситуация начала развиваться стремительно. Оставалось только надеяться, что Ся Дун ее переживет — хотя она явно знала, что делала. А потом — еще одно совпадение — в нарушение всех приличий к государю пришли два министра — два новых министра — и даже Ся Цзян уже ничего не мог сделать с императорским гневом.
Домой князь Цзи вернулся уже поздно вечером и приказал подать лучшего вина. Узор на ширме проявился целиком — и стоил того, чтобы выпить. Оказывается, все эти годы старший брат Янь был занят не только постижением дао. В какой-то момент решил, что все-таки можно что-то сделать, поднял старые связи в цзянху — и свои, и брата Линь Се, — попросил о помощи Архив Ланъя, сумел привлечь этого гения цилинь… Заметил наконец, что у него самого вырос достойный сын. Было немного обидно — старый друг мог бы и напрямую попросить о помощи, а не разыгрывать театральные представления. Впрочем, это он зря. Не мог. Но, если все завершится должным образом, можно будет посидеть за чаем нового урожая и расспросить о деталях. Любопытно же.
11 год эры Чэнпин (42 год правления Сяо Сюаня), поздняя весна
В ближнем кругу императорской семьи давно не было мальчишек, которых бы брали на Весеннюю охоту, и, может, поэтому эти двое из свиты принца Цзина так привлекали внимание. А может, потому, что в последние месяцы все чаще вспоминалось прошлое.
Со старшим мальчишкой все было понятно — Фэй Лю, знаменитый телохранитель господина Су, сумевший победить Ся Дун и впечатлить командующего Мэна. А вот младший… Сколько ему, четырнадцать, двенадцать? Откуда в близком окружении принца Цзина мог вообще взяться ребенок, да еще с такими чертами лица? Был бы Цзинъянь другим человеком, первым бы пришел в голову незаконный отпрыск, но… Спрашивать самого племянника в любом случае было неуместно, но малыш Юйцзинь должен был знать хоть что-то. В конце концов, официально в Цзиньлине именно он ближе всех знаком с господином Су.
Юйцзинь, как оказалось, знал всю историю сначала и даже в каком-то смысле в ней участвовал, да и сама история тайной не была — просто слишком много всего успело случиться за последние два года, вот в чайных Цзиньлина ее и не вспоминали больше.
О том, как свирепый воин Северной Янь был сражен тремя детьми, князь Цзи, разумеется, слышал. Но боевые искусства вгоняли его в тоску, так что тогда он только порадовался за княжну, не вникая в детали. А стоило бы, едва был упомянут Скрытый двор.
Что ж. Мальчик подходящего возраста по имени Тиншэн, которого Су Чжэ сумел освободить, а княжна Нихуан после отослала в резиденцию принца Цзина — задолго до того, как тот вышел из немилости, не говоря о возвышении. Юйцзинь, кстати, не замечал в последнем ничего странного, и ни о какой возможной подоплеке явно не подозревал, иначе бы по-другому рассказывал. Впрочем, может, теперь задумается. У князя Цзи пищи для размышлений тоже прибавилось — если его догадка о Тиншэне верна, то не ошибся ли он в иных своих предположениях?
Пожалуй, стоило выдумать подходящий предлог и попросить Юйцзиня познакомить дядюшку великого князя с «братом Су». Давно пора посмотреть на этого господина вблизи.
...Осуществить задуманное не удалось — мир встал с ног на голову чуть раньше, и остался лишь один вопрос, имеющий значение — успеет ли Цзинъянь вернуться? Но гвардия продержалась, и Цзинъянь успел, и Нихуан успела. А спустя еще несколько дней, после разговора с императором, господин Су сам подошел к нему на галерее Охотничьего дворца.
— Принц Цзин всегда хотел поблагодарить ваше высочество, однако в череде волнений случая так и не представилось.
Да, в новогодние праздники он все-таки ошибся. Янь Цюэ тоже был всего лишь камнем в этой игре, пусть важным и зрячим, но камнем. А игрок стоял сейчас перед ним в скромном халате ученого.
— За что меня благодарить? — Цзылян отвернулся к горам. — Я слушаю сердце и не оглядываюсь на людей. Я говорю лишь о том, чему сам был свидетелем. За что тут благодарить?
— Принц Цзин хочет поблагодарить вас за спасение Тиншэна. Тиншэн бы не выжил, если бы ваше высочество не протянули руку помощи по доброй памяти.
Догадливый мальчик. Впрочем, странно было бы ждать иного. Вдруг подумалось — вот если бы сестра Цзинъян тогда отмахнулась от предостережений лекарей и прямого запрета мужа и решилась зачать и выносить второго ребенка. Если бы все обошлось, но здоровье не позволило бы второму молодому господину ездить в военные походы с отцом и братом, если бы Цзинъян готовила его для придворной службы и дворцовых интриг, если бы мальчик во всем стремился подражать матери, а не отцу… и если бы все шло как должно... То к тридцати годам кто-то вроде Су Чжэ из него бы и вырос. Интересно, сам-то он это понимает?
— Стало быть, и незачем благодарить, — повернулся обратно и коснулся рукой почтительно сложенных ладоней. Нечего тут кланяться. — Мы все одна семья. Кто из нас не связан узами крови?